ЕЮ ТАК ВОСХИЩАЛИСЬ, ЧТО ЗАБЫВАЛИ ЛЮБИТЬ
Нужно писать или все, или ничего - иначе получится фальшь.
Я не умею выражать сильных чувств, хотя могу сильно выражаться.
Народ у нас самый даровитый, добрый и совестливый. Но практически как-то складывается так, что постоянно, процентов на восемьдесят, нас окружают идиоты, мошенники и жутковатые дамы без собачек. Беда!
Я вообще заметила, что талант всегда тянется к таланту и только посредственность остается равнодушной, а иногда даже враждебной к таланту.
Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, ты не имеешь права считать себя одинокой.
Если это надо для дела, я могу играть хуже.
Если человек зимой в холод не подобрал бродячую псину, человек этот дрянь, способный на всякую подлость. И я не ошибаюсь.
Меня можно обижать по каким-то частным случаям, но то, что касается сцены, спектакля, т.е. моего искусства, — для меня навсегда свято
Ну, кто это напечатает? Да я сама сгорела бы со стыда, увидя такое в книге!..
Лучше напишите, как однажды я забыла люстру в троллейбусе. Новую, только что купленную. Загляделась на кого-то и так отчаянно кокетничала, что вышла через заднюю дверь без люстры: на одной руке сумочка, другая была занята воздушными поцелуями… Или о том, как меня пригласила к себе образованнейшая, утонченнейшая женщина XIX века Щепкина-Куперник. Я благоговела перед нею, согласно кивала, когда она завела речь о Чехове, о его горестной судьбе и ялтинском одиночестве, когда супруге все недосуг было приехать. После третьей рюмки я почувствовала себя достаточно раскрепощено:
- Татьяна Львовна, а ведь Ольга Леонардовна Книппер-Чехова – блядь.
И обмерла от ужаса: сейчас мне откажут от дома!
Но изысканная Татьяна Львовна всплеснула ручками и очень буднично, со знанием дела воскликнула:
- Блядь, душенька, блядь!..